Жертвоприношение к силам природы
Религиозное молитвенное отношение к силам природы зафиксировано многими древнерусскими источниками, что очень порицали церковники в своих поучениях объясняя или не знанием истиной веры или кознями дьявола, который «овы прельсти в тварь веровати и в солнце же и огнь и во источники же и в древо и во ины различны вещи...». И так более точно зафиксированным местом ежегодных молений были высокие холмы, горы, возвышавшие молящихся над уровнем обычной жизни и как бы приближавших их к небесным повителям мира, роженицам или Роду.
«Красные горки», «красные холмы», где проводились масленичные сжигания чучел зимы, обряд заклинания весны, встреча Лады и Лели, катанье яиц на фоминой недели (которая и называлась « красной горкой») были вероятно около каждого села. В равнинах местах, где не было заметных возвышенностей, крестьяне отмечали на лугах первые весенние проталины, где раньше всего начинал таить снег, и там проводили обряд встречи весны.
Священные горы часто носят наименование «Лысых» или «Девичьих» . возникает предположение что первое название могло быть связано с тем или иным мужским божеством, с богиней - девой являвшейся далекой предшествиницей христианской богородице, девы Марией. Часто на лысых горах были обнаружены идолы обнаженного мужского божества. О таких горах нередко ходили слухи о обитании на них ведьм.
Девичьи же горы в ряде случаев дают подтверждение своему наименованию. На одной из девичьих гор был найден своеобразный жертвенник печь представляющий собой композицию из девяти полусферических углублений. Число девять в сочетании с девичьим именем этой огромной и очень импозантной горы наводит на мысль (как и по поводу гадательной чаши с девятью клеймами месяцев), что создатели жертвенника с девятью составными частями прежде всего соотносили это центральное сооружение Девичь-горы с девятью месяцами беременности. Богиня - дева, как устойчивое представление о женском аграрном божестве, мыслилось, очевидно, подобно христианской богородице не просто девушкой, а такой, которая уже «понесла во чреве своем» и ей предстояло девять месяцев подготавливать рождение новой жизни. Число девять входит в разряд общеславянских сокральных чисел («за три-девять земель», «в три-девятое царство, три-десятое государство» и т.п.). Так же в Поганском городище девятиямочный комплекс находится у стены языческого храма, предшествовавшего постройки костела.
Так же были Бабины горы посвященные женскому божеству, но, очевидно, иного вида, чем богиня-дева; это могла быть богиня-мать вроде Ма-коши, богини урожая и судьбы, олицетворение всей земной природы (матьсыраземля). Возле некоторых бабиных гор были обнаружены могильники с трупосожжениями и трупоположениями. Их особенность являлась в захранении младенческих черепов без ритуального инвентаря. На основании этих находок можно вспомнить слова средневековых писателей о древних языческих жертво приношений. Кирил Туровский в проповеди на фомину неделю («красная горка») писал: «от селе (отныне) бо не приемлеть ад требы, заколаемых отцы младенець, не смерть почести - преста бо идолослужении и пагубное бесовское насилие». Другой автор несколько более ранний писал: «таверская деторезанья идолом от первенець».
* * *
Этнография знает много поверий об оборотнях - вурдалаках (вовкодлаках), приуроченных главным образом к территории Белоруссии и Украины, т.е. к тем местам, где известна милоградская культура. Ходили поверия, что раз в год они становились волками на несколько дней и затем снова возвращались в прежнее состояние.
До сих пор является для нас загадочным и не разгаданным болотные городища и языческая сущность этого культа. Конечно же несомнено связь с культом воды и подводно-подземным «нижним миром», лучше всего выраженным самим болотом с его неизведанными и не доступными глубинами, болотными огнями, коварством болотной зелени и трясин, зловредностью болотных лихорадок. Святилищу на болоте придавалась идеально круглая форма. Возможно , что здесь, как и при создании кургана, мыслилась модель видимой земли, правильный круг горизонта-кругозора, как антитеза полу враждебной стихии воды. Возникает предположение, что болотные городища (иногда насыпанные, искусственно сделанные людами) могли быть посвящены хозяину этого нижнего мира, в роли которого часто выступает ящер. В космологической композиции у горских или самогильских шаманских бляшек нижний мир всегда изображался в виде ящера с волчьим ухом и разинутой пастью - ящер глотает вечернее заходящее солнце. Отсутствие на городище реальных следов потребления жертв участниками обряда может говорить об особой форме жертвоприношения, отличной от обычного возложения жертвенного мяса на огонь и последующего поедания его.
О двух формах принесения жертв сообщает одно из основных поучений против язычества:
1.И куры им (языческим богам) режуть и то блутивши тоже сами ядять...
2. О убогое курята, я же на жертву идолом режються, и инии в водах потопляеми суть.
А инии к кладезям приносящем молятся и в воду мечють, Велеару жертву приносяще».
В этом сравнительно позднем поучении речь идет о принесении в жертву кур. А как обстояло дело у народов - оборотней (невров) живших «зверинским образом» полторы - две тысячи лет до этого поучения, кого тогда «в воду метали»? некоторый намек на это мы видим в детской игре «Ящер»: дети водят хоровод; в центри круга сидит мальчик, изоброжающий ящера, хор поет:
Сяде Ящер под пирялущем
На ореховом кусте,
Где ореховоя лусна...
(Жанитися хочу)
- Возми себе девку,
Котораю хочещь...
В некоторых вариантах начало песни содержит слова:
Дам тебе, ящер, красную девку.
В иных вариантах присутствует погребальный мотив: выкапывание ямы и поминки по ящеру. Игра в ящера широко известна на Украине в России и Белоруссии. Судя по тому, что ящер срывает орехи с куста, обряд относился ко второй половине лета, когда созревают орехи.
Многие детские игры являются трансформацией древних языческих обрядов и трансформацией, разумеется, смягченной. Сопоставим с этим поверья о том, что водяные женятся на утопленницах. К этому же циклу обрядов умилостивления воды или подводно-подземных сил следует отнести и многочисленные широко распространенные обряды (тоже превратившиеся в игрещя) «похорон Костромы» «похорон Морены», «похорон Купалы», когда куклу, одетую в девичью одежду топят в воде.
Все фрагменты и отголоски славянских обрядов сводятся в единый комплекс: у древних славян, как и у античных греков, существовал обряд умилостивления божеств подземного мира, влияющего на плодородие путем принесение жертв, бросаемых в воду.
Обряды связанные с «метанием в воду» жертв божеству подводноподземнего мира, непосредственно связанного с плодородием почвы, а, следовательно, и с урожаем, проводились в середине лета на семик, на Купалу, когда хлеба начинали колоситься и окончательный результат сезона еще не был ясен. В этих обрядах переплетались мужское, оплодотворяющее начало и женское вынашивающее и рождающее. У древних греков в середине лета топили в море со сколы две жертвы - мужчину и женщину.
В славянских обрядах мы знаем и похороны Ярилы (Ивана) как олицетворение мужского начала, уже давшую новую жизнь и потому ставшего бесполезным, и похороны Костромы, Купалы, изображения которых, одетые в женскую одежду, провожали похоронным плачем, а потом топили в воде.
Двойственность мужского и женского начала сказывалась в том, что кукла-чучело Костромы иногда была одета по-мужски. Неизвестным остается утопление Костромы в воде. Этимологически слово «кострома» связано со словами, обозначающими «мохнатую верхушку трав», «метлицу», «бородку колосьев».
Исходя из этого, быть может, слово Костро-ма следует рассматривать как составное: Мать колосьев? Тогда утопление Костромы должно топологически соответствовать уходу Персефоны-Прозерпины в подземный мир, а славянский Ящер, женившийся на утопленной девушке, соответствовать Аиду, богу подземного мира, супругу Персефоны.
Кажущаяся нелогичность принесенная в жертву изображения Ярилы, бога ярой весенной вегетативной силы, и Костромы - Матери колосьев, устраняется календарными сроками: олицетворение этих природных сил топили или сжигали только тогда, когда вместо старого зерна появились яровые ростки, когда колосья уже образовались. Во временных трансформациях обряда куклы Костромы или Купалы заменила собою не божество Кострому или Купалу (правы исследователи, отрицающие существование представления о таких богинях), а жертву, человеческую жертву, приносимую в благодарение этим силам сезонного действия, а постоянно существующему повелителю всех подземно-подводных сил, содействующих плодородию, т.е. Ящеру, Аиду, Посейдону.
Проводился этот обряд у греков в месяц таргелион среди лета, а у славян на Купалу (23 июня) или на петров день (29 июня). Сквозь смягченную форму позднейшей театрализации и игровой условности можно разглядеть жестокую первичную форму первобытного обряда. А. А. Потебня в своем исследовании о купальском празднестве приводит полный трагизма плач матери по утонувшей (в древности - утопленной) девушке: люди, не берите воду, не ловите рыбу, не косите травы на излучинах реки - это красота моей дочери, это ее тело, ее коса ... Пелась эта песня тогда, когда проводился обряд утопления Купалы.
Широчайшее распространение обрядов утопления кукол (преимущественно женских) в дни «макушки лета» (конце июня), совпадающие с летним солнцестоянием, вполне соотносятся с обилием в лесной зоне болотных городищ, возникших в скифское время и просуществовавших до Киевской Руси.
В качестве предупреждения, требующего археологической и фольклористической проверки, можно высказать мысль, что болотные городища зоны милоградской и зарубинецкой культуры (а для более позднего времени и шире) являются частью ритуальных мест древних славян (наряду с почитаемыми горами), посвященной архаичному культу подземно-подводного божества Ящера, жертвы которому топили в воде окружавшего святилище болота.
В русском фольклоре, как мы видим выше, сохранился мрачный2 образ обряда жертвоприношение козла.
Это, как установил В. Я. Пропп, песенный вариант сказки о братце Иванушке и сестрице Аленушке, утопленной злой колдуньей.
Иванушка хочет вернуть утопленную сестру
Аленушка, сестрица моя!
Выплынь на бережок:
Огни горят горючие,
Котлы кипят кипучие,
Хотят меня зарезати...
Утопленная девушка отвечает:
(Рада бы я) выпрыгнуть -
Горюч камень ко дну тянет,
Желты пески сердце высосали.
Имя братца Иванушки может указывать на обряд в ночь под Ивана Купалу; тогда сестрица Аленушка - - сама Купала, жертва, обреченная стать «в воде потопляемой». В купальскую ночь и «огни горят великие» и совершаются обряды у воды, имитирующие утопление жертвы: купание девушки, наряженной Купалой, или погружение в воду чучела - куклы, изображающей Купалу.
Метки: история времени, древняя история россии, предмет истории, американская история История России
ИЗМЕНА
РОССИЯ В XVI В
АРИСТОКРАТИЧЕСКОЕ НАЧАЛО: БОЯРСКИЙ СОВЕТ
Палеолит
«Красные горки», «красные холмы», где проводились масленичные сжигания чучел зимы, обряд заклинания весны, встреча Лады и Лели, катанье яиц на фоминой недели (которая и называлась « красной горкой») были вероятно около каждого села. В равнинах местах, где не было заметных возвышенностей, крестьяне отмечали на лугах первые весенние проталины, где раньше всего начинал таить снег, и там проводили обряд встречи весны.
Священные горы часто носят наименование «Лысых» или «Девичьих» . возникает предположение что первое название могло быть связано с тем или иным мужским божеством, с богиней - девой являвшейся далекой предшествиницей христианской богородице, девы Марией. Часто на лысых горах были обнаружены идолы обнаженного мужского божества. О таких горах нередко ходили слухи о обитании на них ведьм.
Девичьи же горы в ряде случаев дают подтверждение своему наименованию. На одной из девичьих гор был найден своеобразный жертвенник печь представляющий собой композицию из девяти полусферических углублений. Число девять в сочетании с девичьим именем этой огромной и очень импозантной горы наводит на мысль (как и по поводу гадательной чаши с девятью клеймами месяцев), что создатели жертвенника с девятью составными частями прежде всего соотносили это центральное сооружение Девичь-горы с девятью месяцами беременности. Богиня - дева, как устойчивое представление о женском аграрном божестве, мыслилось, очевидно, подобно христианской богородице не просто девушкой, а такой, которая уже «понесла во чреве своем» и ей предстояло девять месяцев подготавливать рождение новой жизни. Число девять входит в разряд общеславянских сокральных чисел («за три-девять земель», «в три-девятое царство, три-десятое государство» и т.п.). Так же в Поганском городище девятиямочный комплекс находится у стены языческого храма, предшествовавшего постройки костела.
Так же были Бабины горы посвященные женскому божеству, но, очевидно, иного вида, чем богиня-дева; это могла быть богиня-мать вроде Ма-коши, богини урожая и судьбы, олицетворение всей земной природы (матьсыраземля). Возле некоторых бабиных гор были обнаружены могильники с трупосожжениями и трупоположениями. Их особенность являлась в захранении младенческих черепов без ритуального инвентаря. На основании этих находок можно вспомнить слова средневековых писателей о древних языческих жертво приношений. Кирил Туровский в проповеди на фомину неделю («красная горка») писал: «от селе (отныне) бо не приемлеть ад требы, заколаемых отцы младенець, не смерть почести - преста бо идолослужении и пагубное бесовское насилие». Другой автор несколько более ранний писал: «таверская деторезанья идолом от первенець».
* * *
Этнография знает много поверий об оборотнях - вурдалаках (вовкодлаках), приуроченных главным образом к территории Белоруссии и Украины, т.е. к тем местам, где известна милоградская культура. Ходили поверия, что раз в год они становились волками на несколько дней и затем снова возвращались в прежнее состояние.
До сих пор является для нас загадочным и не разгаданным болотные городища и языческая сущность этого культа. Конечно же несомнено связь с культом воды и подводно-подземным «нижним миром», лучше всего выраженным самим болотом с его неизведанными и не доступными глубинами, болотными огнями, коварством болотной зелени и трясин, зловредностью болотных лихорадок. Святилищу на болоте придавалась идеально круглая форма. Возможно , что здесь, как и при создании кургана, мыслилась модель видимой земли, правильный круг горизонта-кругозора, как антитеза полу враждебной стихии воды. Возникает предположение, что болотные городища (иногда насыпанные, искусственно сделанные людами) могли быть посвящены хозяину этого нижнего мира, в роли которого часто выступает ящер. В космологической композиции у горских или самогильских шаманских бляшек нижний мир всегда изображался в виде ящера с волчьим ухом и разинутой пастью - ящер глотает вечернее заходящее солнце. Отсутствие на городище реальных следов потребления жертв участниками обряда может говорить об особой форме жертвоприношения, отличной от обычного возложения жертвенного мяса на огонь и последующего поедания его.
О двух формах принесения жертв сообщает одно из основных поучений против язычества:
1.И куры им (языческим богам) режуть и то блутивши тоже сами ядять...
2. О убогое курята, я же на жертву идолом режються, и инии в водах потопляеми суть.
А инии к кладезям приносящем молятся и в воду мечють, Велеару жертву приносяще».
В этом сравнительно позднем поучении речь идет о принесении в жертву кур. А как обстояло дело у народов - оборотней (невров) живших «зверинским образом» полторы - две тысячи лет до этого поучения, кого тогда «в воду метали»? некоторый намек на это мы видим в детской игре «Ящер»: дети водят хоровод; в центри круга сидит мальчик, изоброжающий ящера, хор поет:
Сяде Ящер под пирялущем
На ореховом кусте,
Где ореховоя лусна...
(Жанитися хочу)
- Возми себе девку,
Котораю хочещь...
В некоторых вариантах начало песни содержит слова:
Дам тебе, ящер, красную девку.
В иных вариантах присутствует погребальный мотив: выкапывание ямы и поминки по ящеру. Игра в ящера широко известна на Украине в России и Белоруссии. Судя по тому, что ящер срывает орехи с куста, обряд относился ко второй половине лета, когда созревают орехи.
Многие детские игры являются трансформацией древних языческих обрядов и трансформацией, разумеется, смягченной. Сопоставим с этим поверья о том, что водяные женятся на утопленницах. К этому же циклу обрядов умилостивления воды или подводно-подземных сил следует отнести и многочисленные широко распространенные обряды (тоже превратившиеся в игрещя) «похорон Костромы» «похорон Морены», «похорон Купалы», когда куклу, одетую в девичью одежду топят в воде.
Все фрагменты и отголоски славянских обрядов сводятся в единый комплекс: у древних славян, как и у античных греков, существовал обряд умилостивления божеств подземного мира, влияющего на плодородие путем принесение жертв, бросаемых в воду.
Обряды связанные с «метанием в воду» жертв божеству подводноподземнего мира, непосредственно связанного с плодородием почвы, а, следовательно, и с урожаем, проводились в середине лета на семик, на Купалу, когда хлеба начинали колоситься и окончательный результат сезона еще не был ясен. В этих обрядах переплетались мужское, оплодотворяющее начало и женское вынашивающее и рождающее. У древних греков в середине лета топили в море со сколы две жертвы - мужчину и женщину.
В славянских обрядах мы знаем и похороны Ярилы (Ивана) как олицетворение мужского начала, уже давшую новую жизнь и потому ставшего бесполезным, и похороны Костромы, Купалы, изображения которых, одетые в женскую одежду, провожали похоронным плачем, а потом топили в воде.
Двойственность мужского и женского начала сказывалась в том, что кукла-чучело Костромы иногда была одета по-мужски. Неизвестным остается утопление Костромы в воде. Этимологически слово «кострома» связано со словами, обозначающими «мохнатую верхушку трав», «метлицу», «бородку колосьев».
Исходя из этого, быть может, слово Костро-ма следует рассматривать как составное: Мать колосьев? Тогда утопление Костромы должно топологически соответствовать уходу Персефоны-Прозерпины в подземный мир, а славянский Ящер, женившийся на утопленной девушке, соответствовать Аиду, богу подземного мира, супругу Персефоны.
Кажущаяся нелогичность принесенная в жертву изображения Ярилы, бога ярой весенной вегетативной силы, и Костромы - Матери колосьев, устраняется календарными сроками: олицетворение этих природных сил топили или сжигали только тогда, когда вместо старого зерна появились яровые ростки, когда колосья уже образовались. Во временных трансформациях обряда куклы Костромы или Купалы заменила собою не божество Кострому или Купалу (правы исследователи, отрицающие существование представления о таких богинях), а жертву, человеческую жертву, приносимую в благодарение этим силам сезонного действия, а постоянно существующему повелителю всех подземно-подводных сил, содействующих плодородию, т.е. Ящеру, Аиду, Посейдону.
Проводился этот обряд у греков в месяц таргелион среди лета, а у славян на Купалу (23 июня) или на петров день (29 июня). Сквозь смягченную форму позднейшей театрализации и игровой условности можно разглядеть жестокую первичную форму первобытного обряда. А. А. Потебня в своем исследовании о купальском празднестве приводит полный трагизма плач матери по утонувшей (в древности - утопленной) девушке: люди, не берите воду, не ловите рыбу, не косите травы на излучинах реки - это красота моей дочери, это ее тело, ее коса ... Пелась эта песня тогда, когда проводился обряд утопления Купалы.
Широчайшее распространение обрядов утопления кукол (преимущественно женских) в дни «макушки лета» (конце июня), совпадающие с летним солнцестоянием, вполне соотносятся с обилием в лесной зоне болотных городищ, возникших в скифское время и просуществовавших до Киевской Руси.
В качестве предупреждения, требующего археологической и фольклористической проверки, можно высказать мысль, что болотные городища зоны милоградской и зарубинецкой культуры (а для более позднего времени и шире) являются частью ритуальных мест древних славян (наряду с почитаемыми горами), посвященной архаичному культу подземно-подводного божества Ящера, жертвы которому топили в воде окружавшего святилище болота.
В русском фольклоре, как мы видим выше, сохранился мрачный2 образ обряда жертвоприношение козла.
Это, как установил В. Я. Пропп, песенный вариант сказки о братце Иванушке и сестрице Аленушке, утопленной злой колдуньей.
Иванушка хочет вернуть утопленную сестру
Аленушка, сестрица моя!
Выплынь на бережок:
Огни горят горючие,
Котлы кипят кипучие,
Хотят меня зарезати...
Утопленная девушка отвечает:
(Рада бы я) выпрыгнуть -
Горюч камень ко дну тянет,
Желты пески сердце высосали.
Имя братца Иванушки может указывать на обряд в ночь под Ивана Купалу; тогда сестрица Аленушка - - сама Купала, жертва, обреченная стать «в воде потопляемой». В купальскую ночь и «огни горят великие» и совершаются обряды у воды, имитирующие утопление жертвы: купание девушки, наряженной Купалой, или погружение в воду чучела - куклы, изображающей Купалу.
Метки: история времени, древняя история россии, предмет истории, американская история История России
Вы читаете » "Жертвоприношение к силам природы"
Статьи по теме:
Ярлык Тайдулы Фегносту 1351 г.ИЗМЕНА
РОССИЯ В XVI В
АРИСТОКРАТИЧЕСКОЕ НАЧАЛО: БОЯРСКИЙ СОВЕТ
Палеолит
