«Большой террор» 1930-х годов
Это понятие было введено в оборот зарубежными исследователями, которые относили его исклю-чительно к 1937–1938 годам, своеобразному пику массового террора в СССР. Однако документы, открыв-шиеся в рассекреченных советских архивах, позволяют распространить понятие «большой террор» на все тридцатые годы. Оно включает в себя и события массовой коллективизации и раскулачивания, и борьбу с «классово-враждебными, антисоветскими элементами» начала 1930-х годов, и этнические чистки середины 1930-х годов. Однако в 1937 •-- 1938 годах массовый террор сталинского режима против собственного наро-да, действительно, достиг своего пика и может быть квалифицирован как геноцид.
Одним из поводов для развязывания массовых репрессий против всех недовольных усилившимся культом вождя стало убийство Кирова, первого секретаря Ленинградского ОК ВКП(б) 1 декабря 1934 г. В этот же день последовало постановление ЦИК СССР «Об особом порядке ведения дел о террористических актах». Сроки ведения следствия по данной категории дел сокращались до 10 дней, обвинительное заклю-чение вручалось обвиняемому за сутки до суда, в котором дело рассматривалось без участия сторон (проку-рора и адвоката). Кассационное обжалование и подача ходатайств о помиловании запрещались, а приговор к высшей мере приводился в исполнение немедленно после его оглашения.
14 сентября 1937 г. такой же порядок рассмотрения вводился по делам о вредительстве и диверси-ях. Максимальный срок заключения по делам о государственных преступлениях увеличился с 10 до 25 лет. Полномочия Особого совещания НКВД и местных «троек» расширились вплоть до применения смертной казни. Дела стали рассматриваться списками (на большие группы до 50–100 человек). С приходом в руково-дство НКВД Ежова в 1936 г. были ликвидированы политизоляторы, признанные им «санаториями для вра-гов народа», и «политические» стали содержаться в тюрьмах вместе с уголовниками.
В местах заключения был уничтожен установленный ИПК 1924 г. режим. Согласно ИПК он не дол-жен был иметь целью «причинение физических страданий и унижение человеческого достоинства», которые становятся теперь нормой жизни. Широкое распространение получают избиения, содержание в карцере, лишение пищи и другие издевательства над заключенными.
С 1932 г., с известного постановления ЦИК и СНК СССР от 7 августа «Об охране имущества госу-дарственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собст-венности», вошедшего в массовое сознание советских людей как «закон о пяти колосках», для расхитителей этой собственности, которые объявлялись «врагами народа», был введен расстрел. В 1934 г. вошло в дейст-вие и положение об измене родине, которое ввело расстрел за действия в ущерб военной мощи СССР, его государственной независимости и неприкосновенности его территории (шпионаж, выдачу военной тайны врагу, бегство или перелет за границу и пр.).
Широкое применение внесудебные репрессии (милицейские тройки) получили и в борьбе с возрос-шими уголовными преступлениями. Они рассматривали дела рецидивистов, незанятых общественно-полезным трудом и связанных с преступным миром, нищих-профессионалов, злостных нарушителей пас-портного режима.
В ходе массовых репрессий 1937–1938 гг. в центре и на местах были ликвидированы крупномас-штабные «лево- и правотроцкистские центры» во главе с видными деятелями партии и советской власти, «кадетско-монархические организации» бывших белых офицеров, отсидевших уже длительные сроки в со-ветских лагерях. Другие репрессируемые лица объединялись в так называемые «эсеровские» и «меньшеви-стские» организации, третьи – в шпионско-диверсионные центры при иностранных дипломатических и кон-сульских представительствах в СССР (так называемые «японо-немецкие» и прочие агенты). Были проведе-ны также крупные операции по национальным линиям: российским немцам, полякам, литовцам, латышам, эстонцам и другим национальным меньшинствам.
Весьма важную роль при отборе подлежащих уничтожению контингенте в населения играл соци-альный критерий: бывшие кулаки и дети кулаков, единоличники как ярые враги колхозного дела, дети уже репрессированных попов, проповедников и прочих религиозных служителей, советские граждане иностран-ного происхождения, недоверие к которым советской власти резко увеличилось в преддверии грядущей войны.
По данным, опубликованным от имени Коллегии КГБ СССР в 1997 г., «в 1930 — 1953 годах по об-винению в контрреволюционных, государственных преступлениях судебными и всякого рода несудебными органами вынесены приговоры и постановления в отношении 3 778 234 человек, из них 786 098 человек рас-стреляны». Однако эти данные не являются полными и окончательными. Что касается заключенных и спец-поселенцев, то только в 1937 г. численность их превышала 2 миллиона человек, в 1939 г. достигла 2 761 577 человек.
Помимо создания массовой «армии» дарового полурабского труда репрессии преследовали ещё не-сколько целей. Они предполагали изъятие из общества тех социальных слоев и категорий населения, от ко-торых советская власть могла ожидать сопротивления проводимой экономической и социальной политике. Репрессии, стало быть, носили превентивный (предупредительный) характер. Таков был и характер прове-денных накануне и в годы второй мировой войны депортаций (выселений) целых народов во внутренние регионы страны: корейцев, немцев, чеченцев, ингушей, курдов и др.
Репрессии служили также укреплению дисциплины в партийно-государственном и хозяйственном управленческом аппарате, который очищался от «разложившихся» функционеров (особенно из числа малограмотных и маргинальных элементов). Они подавляли местнические сепаратистские настроения и обеспе-чивали абсолютную власть центра над периферией.
Государственный террор в сочетании с массовой идеологической обработкой населения способст-вовал «мобилизации» масс на выполнение поставленных задач, а заодно и подавлению всякого инакомыс-лия.
Метки: История России
Ткачество, скорняжное, кожевенное и гончарное дело
Русь в Приднепровье и Причерноморье
Гражданское право по Своду законов Российской империи
Состояние экономики СССР после окончания войны
Одним из поводов для развязывания массовых репрессий против всех недовольных усилившимся культом вождя стало убийство Кирова, первого секретаря Ленинградского ОК ВКП(б) 1 декабря 1934 г. В этот же день последовало постановление ЦИК СССР «Об особом порядке ведения дел о террористических актах». Сроки ведения следствия по данной категории дел сокращались до 10 дней, обвинительное заклю-чение вручалось обвиняемому за сутки до суда, в котором дело рассматривалось без участия сторон (проку-рора и адвоката). Кассационное обжалование и подача ходатайств о помиловании запрещались, а приговор к высшей мере приводился в исполнение немедленно после его оглашения.
14 сентября 1937 г. такой же порядок рассмотрения вводился по делам о вредительстве и диверси-ях. Максимальный срок заключения по делам о государственных преступлениях увеличился с 10 до 25 лет. Полномочия Особого совещания НКВД и местных «троек» расширились вплоть до применения смертной казни. Дела стали рассматриваться списками (на большие группы до 50–100 человек). С приходом в руково-дство НКВД Ежова в 1936 г. были ликвидированы политизоляторы, признанные им «санаториями для вра-гов народа», и «политические» стали содержаться в тюрьмах вместе с уголовниками.
В местах заключения был уничтожен установленный ИПК 1924 г. режим. Согласно ИПК он не дол-жен был иметь целью «причинение физических страданий и унижение человеческого достоинства», которые становятся теперь нормой жизни. Широкое распространение получают избиения, содержание в карцере, лишение пищи и другие издевательства над заключенными.
С 1932 г., с известного постановления ЦИК и СНК СССР от 7 августа «Об охране имущества госу-дарственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собст-венности», вошедшего в массовое сознание советских людей как «закон о пяти колосках», для расхитителей этой собственности, которые объявлялись «врагами народа», был введен расстрел. В 1934 г. вошло в дейст-вие и положение об измене родине, которое ввело расстрел за действия в ущерб военной мощи СССР, его государственной независимости и неприкосновенности его территории (шпионаж, выдачу военной тайны врагу, бегство или перелет за границу и пр.).
Широкое применение внесудебные репрессии (милицейские тройки) получили и в борьбе с возрос-шими уголовными преступлениями. Они рассматривали дела рецидивистов, незанятых общественно-полезным трудом и связанных с преступным миром, нищих-профессионалов, злостных нарушителей пас-портного режима.
В ходе массовых репрессий 1937–1938 гг. в центре и на местах были ликвидированы крупномас-штабные «лево- и правотроцкистские центры» во главе с видными деятелями партии и советской власти, «кадетско-монархические организации» бывших белых офицеров, отсидевших уже длительные сроки в со-ветских лагерях. Другие репрессируемые лица объединялись в так называемые «эсеровские» и «меньшеви-стские» организации, третьи – в шпионско-диверсионные центры при иностранных дипломатических и кон-сульских представительствах в СССР (так называемые «японо-немецкие» и прочие агенты). Были проведе-ны также крупные операции по национальным линиям: российским немцам, полякам, литовцам, латышам, эстонцам и другим национальным меньшинствам.
Весьма важную роль при отборе подлежащих уничтожению контингенте в населения играл соци-альный критерий: бывшие кулаки и дети кулаков, единоличники как ярые враги колхозного дела, дети уже репрессированных попов, проповедников и прочих религиозных служителей, советские граждане иностран-ного происхождения, недоверие к которым советской власти резко увеличилось в преддверии грядущей войны.
По данным, опубликованным от имени Коллегии КГБ СССР в 1997 г., «в 1930 — 1953 годах по об-винению в контрреволюционных, государственных преступлениях судебными и всякого рода несудебными органами вынесены приговоры и постановления в отношении 3 778 234 человек, из них 786 098 человек рас-стреляны». Однако эти данные не являются полными и окончательными. Что касается заключенных и спец-поселенцев, то только в 1937 г. численность их превышала 2 миллиона человек, в 1939 г. достигла 2 761 577 человек.
Помимо создания массовой «армии» дарового полурабского труда репрессии преследовали ещё не-сколько целей. Они предполагали изъятие из общества тех социальных слоев и категорий населения, от ко-торых советская власть могла ожидать сопротивления проводимой экономической и социальной политике. Репрессии, стало быть, носили превентивный (предупредительный) характер. Таков был и характер прове-денных накануне и в годы второй мировой войны депортаций (выселений) целых народов во внутренние регионы страны: корейцев, немцев, чеченцев, ингушей, курдов и др.
Репрессии служили также укреплению дисциплины в партийно-государственном и хозяйственном управленческом аппарате, который очищался от «разложившихся» функционеров (особенно из числа малограмотных и маргинальных элементов). Они подавляли местнические сепаратистские настроения и обеспе-чивали абсолютную власть центра над периферией.
Государственный террор в сочетании с массовой идеологической обработкой населения способст-вовал «мобилизации» масс на выполнение поставленных задач, а заодно и подавлению всякого инакомыс-лия.
Метки: История России
Вы читаете » "«Большой террор» 1930-х годов"
Статьи по теме:
Этнические депортации в 30-х годахТкачество, скорняжное, кожевенное и гончарное дело
Русь в Приднепровье и Причерноморье
Гражданское право по Своду законов Российской империи
Состояние экономики СССР после окончания войны
